Сергій Євтушенко про перспективи відновлювальної енергетики в Україні

— Почему UDP приняла решение пойти в энергетику и насколько масштабны ваши планы?

— Потому что энергетика — это основа основ любой экономики. Эффективная, современная, как можно более экологичная… Сегодня я отвечаю в UDP за небольшое, скромное направление. Пока это стартап, небольшая компания, которая только начала, и мы новички на рынке. Но все, за что берется UDP, должно стать крупным бизнесом: мы намерены построить до 300 МВт в последующие пять лет.

— Эти 300 МВт – исключительно солнечные электростанции или также ВЭС, ГЭС?

— Планируем сфокусироваться на солнечной энергетике, потому что технологически это нам понятно. Это намного проще, чем строить Ocean Plaza или «Новопечерские Липки». Мы собрали хорошую компетентную команду. Стратегия рассчитана на то, что мы шаг за шагом будем запускать реальные проекты – будем двигаться в сторону расширения, возможно, посмотрим на ветер, возможно, на биомассу. Следующим шагом, наверное, будут наши инвестиции в ветер. Мы сейчас рассматриваем несколько проектов в ветре. Пока таких решений нет, следующие два года мы фокусируемся только на фотовольтаике солнца (фотоэлектрические устройства для преобразования солнечного света в электроэнергию – ИФ).

— С чего начинаете, какие первые объекты?

— Мы начинаем с проекта в Киевской области. Уже закончили строительство 6 МВт в Броварском районе, оформляем документацию. Это небольшой, тестовый объект. Мы отрабатываем все технологии — строительные и логистические. Работает ли технология так, как нам ее представляли, вписываемся ли в бюджет? Мы тестируем рынок – «мягкой лапой наступаем» и тестируем. Если наши гипотезы правильные – мы очень быстро перейдем к реализации многих проектов в разных регионах Украины одновременно.

— В каких именно областях планируете работать?

— Хотим в Киевской области нарастить проект до 50 МВт установленной мощности. Также намерены расширяться на юг страны: мы хотели бы реализовать проекты в Одесской, Николаевской и Херсонской областях – у нас уже есть конкретный «pipeline» проектов, превышающий 120 МВт. Мы уже имеем горизонт, глубину работы на последующие два года.

— Традиционно UDP привлекает ко всем проектам партнеров, в этом направлении также? В чем будет вклад самой группы – это земля, компетенция?

— В чем будет наш вклад? В первую очередь, это компетенция, также доступ к финансированию, возможность предоставлять залоги. В некоторых случаях – это земельные ресурсы. В частности, так было в Киевской области. Но в дальнейшем будем покупать земельные участки.

Найти финансирование исключительно в Украине, чтобы построить 300 МВт, на мой взгляд, невозможно. Нам нужен доступ к международному финансированию. Сейчас ведем переговоры с пятью крупными международными компаниями о возможном партнерстве в Украине.

— По земучасткам: будете покупать готовые проекты с уже отведенной землей или будете отводить землю с нуля?

— Скорее всего, будем покупать проекты. Мы уже прошли определенный путь и видим, что этот бизнес – большая бумажная работа, здесь самого строительства не так много, а бумажной работы – очень много. Поэтому, если бы у нас была возможность это оптимизировать – мы бы на это шли. Мы постоянно в поиске, постоянно ведем переговоры, к нам приезжает много региональных девелоперов. Кое-что уже купили — на сегодня портфель превышает 120 МВт. Для того чтобы эти проекты воплотить в жизнь, необходимо EUR120 млн.

— То есть, стоимость 1 МВт вы оцениваете в EUR1 млн?

— Приблизительно… Да, цены поменялись и поменялись в лучшую сторону. В начале 2010 цена за МВт составляла более EUR3 млн, соответственно и тариф был EUR0,5 кВт*ч. «Австрийские инвесторы» когда-то инвестировали более EUR3 млн в МВт, соответственно, и тарифы были под EUR0,5/кВт*ч.

— Какие основные риски вы видите при реализации своих проектов?

— Первый из рисков, о котором говорят все инвесторы, – это вопрос, как классифицировать конфликт с Россией. Как его оценивать – это война или замороженный конфликт? Что будет дальше? Это вопрос №1, который отображается на кредитных рейтингах Украины, на политике международных банков, доступе к ресурсам, страховании.

Второе – это риск пересмотра тарифа. То, что украинский парламент или же регулятор может изменить правила игры и, не дай Бог, парламент может сменить правила игры, в том числе и задним числом, ретроактивно. К примеру, широко обсуждаемое, принятое несколько месяцев назад, постановление НКРЭКУ о повышении стоимости нестандартного присоединения для объектов до 5 МВт мощности вызвало огромный общественный резонанс и остановило очень много проектов. Регулятор не довел это дело до конца, не смог перебороть сопротивление отраслевых ассоциаций, парламентское сопротивление, но это все равно остановило много проектов… Нельзя менять правила игры во время самой игры. И особенно — нельзя вводить такие скрытые налоги, каковыми мы считаем стоимость присоединения, неожиданно возросшую в шесть раз. В нашем случае — для некоторых из проектов фотовольтаики это бы потребовало дополнительно до 30% капитальных инвестиций, а это неприемлемо.

— Сейчас реализуется достаточно много проектов в сфере ВИЭ. Рано или поздно возникнут проблемы с балансировкой. Новый закон «О рынке электроэнергии» предусматривает ответственность «зеленой» генерации за небалансы, правда, в более отдаленной перспективе. Как вы оцениваете этот аспект, как решать эту проблему?

— Эта проблема характерна не только для Украины, но и для других стран. Мы бы хотели видеть четкую стратегию со стороны национального оператора, как действовать в этом направлении: какие инвестиции они собираются делать, чтобы наращивать балансирующие мощности. Считаю неправильным полностью перекладывать эту проблему на плечи частного бизнеса. Это замедлит развитие отрасли. Если мы хотим в 2020 году иметь 11% ВИЭ (в общем энергобалансе страны – ИФ), то этого точно не добьемся такими действиями.

А в целом необходимо применять современные технологии прогнозирования, покупать соответствующее оборудование. Государства Западной Европы очень серьезно инвестируют в метеосистемы – они дают очень четкую информационную базу для прогнозов. В случае с ветром это особо актуально. Мы планируем закупать такое оборудование, считаем, что это следующий шаг развития рынка, и если это уже отображено в законодательстве, нужно быть готовым. Ведем переговоры с несколькими собственниками технологий по покупке оборудования и программного обеспечения, у нас есть несколько лет запаса.

Кроме того, следующим большим сегментом рынка, который, по моему мнению, должен появиться, – это хранение энергии. Роль регулятора – делать эти технологии частью рынка, чтобы это хотя бы окупалось и становилось элементом бизнеса. Если мы просто повесим все проблемы балансирования на бизнес, то украинские компании, которые не могут привлекать дешевые кредиты, просто будут вынуждены притормаживать свои проекты или даже уходить из отрасли.

— Как в целом оцениваете новый закон «О рынке электроэнергии»?

— Вообще, это «copy-paste» с европейского законодательства. Считаем, что этот закон позволит европейцам ощущать себя на украинском рынке более уверенно. В целом я к нему отношусь позитивно.

— Каков срок окупаемости ваших проектов?

— В зависимости от региона. В принципе, нормой для этой отрасли является от 5 до 7 лет: в зависимости от региона, от того, насколько ты эффективен, насколько большой проект, какова стоимость подключения. Если бы господин Вовк (глава НКРЭКУ Дмитрий Вовк — ИФ) провел свое решение – у нас бы точно окупаемость была свыше 10 лет, и тогда мы бы шли в лучшие проекты в других отраслях.

— Возвращаясь к вопросу о военных действиях: есть ли какая-то географическая линия, за которой вы не готовы работать?

— Это не так для нас, как в целом для инвесторов, которые работают над привлечением международного финансирования бизнеса. Банк может отказать в кредите, страховая компания может отказать в выдаче страховки – это главный стоп-фактор, а не наше желание… Конечно, мы бы, наверное, не рассматривали расположение объектов в 50-км зоне от линии соприкосновения. Я не сомневаюсь, что банки для этой зоны не выдадут кредит, это экономически невозможно.

А вообще, мы не так смотрим на восток, как на юг. Очень перспективными, на наш взгляд, является Бессарабия, однако она соседствует с Приднестровьем, где уже свыше 20 лет мы имеем замороженный конфликт. С технической точки зрения (для размещения СЭС – ИФ) являются районы возле Приднестровья. Однако, как квалифицировать эту близость – как стоп-фактор или нет? Экономически там очень интересные условия: фактически субтропики, технически – есть возможности присоединения, но вот этот риск – мы пробуем оценить, мы понимаем, чья армия размещена по ту сторону.

— Смотрите ли вы на проекты в Чернобыльской зоне?

— Не знаю, есть ли вообще украинские компании, которые смотрят на проекты в Чернобыльской зоне, поскольку там, наверное, самые консервативные климатические условия. Меньше солнца, чем в Чернобыльской зоне, в Украине нет нигде, разве что, кроме как на Волыни и в Прикарпатье, где все время частые дожди и туманы.

Среди плюсов этих проектов, о которых говорит правительство, – масштабность, но это не сильная сторона украинских компаний. Возможно, у китайцев, других крупных стратегических инвесторов иная логика.

Так что мы вообще не рассматриваем эти проекты. Мы — украинская компания, живем в существующих реалиях, кредитуемся в украинских банках и не можем себе позволить больших и экономически не самых эффективных проектов.

— Когда вы можете обратить внимание на другие, кроме СЭС, проекты?

— Это будет рассматриваться где-то в 2019 году. К примеру, ветроэнергетика – это намного технически сложнее, и проекты побольше. Уже выдано очень много техусловий, но проекты по ним не реализуются уже 5-8 лет. Это, как в спорте: мы четко представляем себе, что ты не можешь сразу подходить к штанге в 220 кг, сначала давай потренируемся на 70 кг.

Но в общем климатические условия по ветру в Украине очень хорошие — намного лучше, чем, например, в Польше. Для многих проектов в стране capacity-фактор 30-35% — это очень хорошо, в Европе считается хорошим проект с 25%-ным capacity-фактором. Но как можно привлечь кредит на EUR100 млн, какой из украинских банков сможет это сделать? Если сможет – то только международный ЕБРР. Но мы понимаем, что в этом случае на процедуру потребуется 1,5-2 года. Исследование ветропотенциала также надо проводить минимум два года – то есть, это проекты технически сложные. Мы пока что к ним не готовы.

Если увидим хорошие готовые проекты, то обратим на них внимание примерно в 2018 году, во второй половине, или в 2019-м. Если кто-то из региональных девелоперов подготовит такой проект – мы сможем структурировать консорциум инвесторов.

— А направление переработки мусора?

— На данный момент этот бизнес в Украине не существует, так как нет тарифа на переработку и утилизацию мусора. Оказывается, его можно выбросить в яму практически бесплатно. Вся Украина смотрела реалити-шоу под названием «львовской мусор»: его вылавливали по всей стране и, к сожалению, очень часто выбрасывали в лесах по всей Украине. Оказывается, его можно сбросить в лесу или в яму.

Для этого бизнеса должна быть экономика, должна быть переработка, должен быть внедрен тариф на утилизацию. Также должна быть долгосрочная гарантия компании, которая вывозит мусор, что мусор поедет именно на ее перерабатывающий завод и ей оплатят этот тариф. Я не слышал, чтобы подписывались контракты более, чем на год. А окупаемость такого проекта мусороперерабатывающего завода – минимум 15 лет. Кто даст гарантии, что будет мусор поставляться 15 лет? Поэтому мы этот бизнес пока что совсем не рассматриваем. — В группе уже есть потребители электроэнергии, промышленніе, сейчас будет производство электроэнергии. Возможно, тогда есть смысл замкнуть цепочку и заняться еще и ее поставкой? — Это не к нам. Это бизнес «Энергорынка», «Укрэнерго» и это — законодательное ограничение. Мы туда вообще не планируем идти. Сегодня есть очень хорошее законодательство, которое вводит украинский рынок СЭС в топ-30 в мире: украинский тариф – один из лучших в Европе, если не №1. В Литве недавно был немного выше, но если не Литва, то Украина – точно №1 в Европе. Мы понимаем, что этот тариф не доживет, вероятно, до установленного сейчас срока и парламент будет его пересматривать. Наша задача – построить как можно более эффективное производство. А сбыт у нас гарантирован законодательством.

— Есть ли у вас прогнозы, как будет уменьшаться стоимость строительства СЭС со временем? — Конечно, у нас есть прогнозы. Мы постоянно посещаем выставки, говорим с поставщиками оборудования. Слава богу, тенденция глобальная такая, что есть перепроизводство панелей. И это рынок покупателя сегодня: все пытаются найти новых клиентов. Для нас сейчас очень хороший момент, чтобы выбирать себе наилучших поставщиков и торговаться за хорошие цены. Я не могу сказать вам в процентах, но мы ощущаем, что стоимость одного МВт постоянно идет вниз. — Так, может, стоит подождать со строительством? — Нет, я считаю, что ждать не стоит, тут надо действовать. На этот момент – это хороший бизнес. А что будет через три года? Может, парламент сделает хранение энергии хорошим бизнесом, а может, в биомассе будут лучшие возможности… Нашей команде все равно нравится «зеленая» энергетика, нам нравятся эффективные и современные экологические бережливые технологии: электрическая мобильность, электроавтомобили, так что мы будем двигаться в этом направлении. Мы верим, что за этим будущее. — Василий Хмельницкий говорил, что единственный небизнес-проект для него – Новопечерская школа. Все остальное должно приносить прибыль. — Зная г-на Хмельникого, думаю, ему и школа приносит прибыль (смеется). Хотя это вопрос к нему.